Александр Осипов

Вяйнемейнен и Илмаринен против Красной армии

3 января 1922 года «Петроградская правда» со ссылкой на «Suomen Työläinen» опубликовала небольшое сообщение: «… в приходе Реболы финские белогвардейцы попытались снова вторгнуться в пределы России у сел Лужма и Тууливаара. Нападающие банды состояли исключительно из финских шюцкористов и были превосходно вооружены пулеметами и винтовками-автоматами. В приходе Кеми, в окрестностях Ухтуа, также обнаружены вновь прибывшие финские белогвардейские банды». Из этой заметки читателю было сложно (практически невозможно) понять, что численность этих «банд» достигала трех тысяч человек, и по своему масштабу эти события превзошли военные действия периода гражданской войны.

Информация просачивалась в прессу очень скупо, и читатель знал лишь о том, что во главе «банд» стоят мифические Вяйнемейнен и Илмаринен, которые терроризируют и грабят местное население, расстреливают коммунистов и насильно мобилизуют мужчин в свои ряды. Рядовой читатель «Петроградской правды» и не догадывался о том, что в феврале 1922 года на подавление «банд» была брошена почти 30-тысячная группировка Красной Армии, а после их поражения Карельскую Трудовую Коммуну покинуло около 11 тысяч местных жителей.

Зато широкую известность получили другие события. Активное участие в разгроме «банд» принял Тойво Антикайнен, финский революционер, эмигрировавший в Советскую Россию. В январе-феврале 1922 года отряд курсантов Интернациональной военной школы под его командованием совершил рейд по тылам противника, ставший легендарным (позднее именами участников рейда – Антикайнена и Хейкконена – в Петрозаводске были названы две улицы).

События в Карелии получили название «карельской» или «белофинской авантюры», и, наряду с походами финских добровольцев 1918 и 1919 годов, прочно закрепились, как в отечественной историографии, так и в сознании граждан, как грабительские и захватнические. Последовавшие вскоре Зимняя война и финская оккупация Советской Карелии явно не прибавили популярности Финляндии, и позволили советским историкам проводить параллели с событиями 1921–1922 годов.

В самой Финляндии царило мнение о помощи карельским повстанцам, которую оказывали финские добровольцы. Улучшение отношений между СССР и Финляндией в 1960-е годы наложили табу на определенные темы в истории обеих стран: финские историки до 1990-х годов старались обходить стороной проблему карельского восстания или «карельской авантюры».

В последние годы мнения авторов разделились. Большинство исследователей считает события в Карелии крестьянским восстанием, в котором активное участие приняли финские добровольцы. Ряд отечественных историков остается на позициях советской науки, а в Финляндии недавно была реанимирована идея «племенных войн», согласно которой финские добровольцы помогали родственным народам в борьбе с советской властью. Чем же в действительности являлись эти события? На наш взгляд возможна иная, альтернативная точка зрения.

Следует начать с того, что гражданская война в Карелии не завершилась ни в 1919 году, ни в 1920, как считают многие. Ее огоньки тлели в различных частях Карелии, выливаясь в стычки с представителями власти. Причины народного недовольства были банальны и традиционны: трудовые и военные мобилизации, высокие налоги и нарушения со стороны властей. Одновременно с этим велась активная профинская агитация, призывавшая граждан к свержению советской власти и переходу под покровительство Финляндии. Последней каплей или непосредственным толчком к восстанию стал сбор продналога, который в условиях приближающейся зимы означал голодную смерть для многих жителей Карелии.

Таким образом, спонтанное крестьянское выступление 23 октября 1921 года в Тунгудской области на севере Карелии следует считать продолжением гражданской войны, которое было направлено против действий советской власти (следует пояснить, что «классической» гражданской войны, то есть противостояния белых и красных в Карелии не было. Роль белых исполняли крестьяне, которых в ряде случаев поддержали финские добровольцы). В это же время на территорию Карелии проникают отряды карелов-беженцев, руководимые финскими офицерами. Вскоре все руководство восстанием оказалось в руках офицеров финляндской армии. Именно тогда и появились мифические Вяйнемейнен и Илмаринен, а также другие, менее поэтичные персонажи.

Позднее стало известно, что под именем Вяйнемейнена скрывается местный житель Василий Левонен, а псевдоним другого героя «Калевалы» выбрал себе егерский капитан Ялмари Таккинен. Он же возглавил военные силы восставших. Имена героев «Калевалы» были выбраны не случайно и намекали на родство карельского и финского народов. Егерский майор Пааво Талвела, как и большинство других офицеров, ограничился скромным «Уйнонен». Для них псевдонимы выполняли исключительно практическую нагрузку: Советской России было совсем необязательно знать, что офицеры финляндской армии участвуют в столь сомнительной операции даже в качестве добровольцев.

Восстание крестьян быстро набирало обороты, охватив одиннадцать волостей Карелии, а к январю численность повстанцев достигла примерно трех тысяч человек. Из них около пятисот человек являлись финскими добровольцами, остальные – карелами и русскими. Восставшие были разделены на три крупных отряда, получивших громкие статусы полков и батальонов: Карельский полк лесных партизан, Беломорский полк и Ребольский батальон. Кроме того, существовали отдельные лыжные диверсионные батальоны, комендатуры, в деревнях создавался шюцкор (по примеру Финляндии времен гражданской войны). Вся эта структура получила название Освободительной армии и на бумаге выглядела весьма внушительно.

Власть в регионе, контролируемом повстанцами, перешла к Карельскому центральному правительству, в которое вошли упомянутые эпические герои, а также некто О. Борисов. Правительство, поддержанное многочисленными, возможно, фиктивными волостными крестьянскими сходами, объявило об отделении Карелии от России и присоединении к Финляндии. В целом же карельское крестьянство оставалось достаточно пассивным: сельские жители были далеки от идеалов «Великой Финляндии», и воспринимали случившееся, как освобождение от уплаты продналога. Кстати, неслучайно террор бойцов Освободительной армии коснулся только коммунистов, красноармейцев и продинспекторов, которых зачастую выдавали местные жители (таким образом, по своей сути эти события ничем не отличались от 1918–1920 годов, когда в Карелии шла гражданская война). Позднее советская пресса активно использовала этот факт, объявив финнов «лахтарит» – «мясниками». Впрочем, вскоре воодушевление у крестьян поубавилось, когда выяснилось, что им самим необходимо отвоевать свободу от Советской России, и начались принудительные мобилизации в Освободительную армию.

Период с конца октября 1921 по начало января 1922 года явился временем успеха повстанческой армии и продемонстрировал не столько ее силу, сколько слабость советской власти и Красной Армии в данном регионе. Прекрасно подготовленные отряды лыжников, хорошо знающие местность, с легкостью установили контроль над территорией северо-карельских волостей, разметав немногочисленные отряды красноармейцев. Однако дальнейшее наступление в сторону Мурманской железной дороги, пронизывающей Карелию с севера на юг не состоялось. Позднее Талвела писал в своих мемуарах, что это явилось большой ошибкой командования. С другой стороны, Талвела не мог не знать, что действительно представляла собой Освободительная армия, и была ли она способна к реальным военным действиям.

Костяк Армии составили финские добровольцы (в основном студенты и мелкие служащие), большинство из которых успели понюхать пороха в гражданской войне в Финляндии, повоевать в 1918–1920 годах в Ингерманландии, Эстонии и Карелии. Часть из них являлась кадровыми офицерами финляндской армии, некоторые прошли егерские курсы в Германии в годы Первой мировой войны. Для кого-то из них война являлась приключением, кто-то был идеалистом и верил в возможность создания Великой Финляндии, некоторые рассматривали поход в Карелию, как возможность поживиться. Основная масса повстанцев – крестьяне – не умели толком держать в руках ружья, и лишь немногие из них, побывавшие на Первой мировой, имели представление о войне. Снабжение оставляло желать лучшего: в некоторых частях одна винтовка приходилась на двух солдат, а чего стоит приказ об отправке пустых гильз в штаб! Еще менее боеспособную силу представляли собой отряды шюцкора, создававшиеся на местах. Если учесть, что мужское население от 18 до 50 было уже отмобилизовано, то в число шюцкоровцев попадали подростки (самому младшему было 13 лет) и старики. Таким образом, термин «авантюра», предложенный советскими историками, не так уж далек от истины.

Однако расчет командования строился не на военном столкновении с регулярными частями Красной Армии. Карельское центральное правительство обратилось за помощью к правительству Финляндии и в Лигу Наций. Министр иностранных дел Финляндии Р. Холсти поддержал это обращение, в котором в частности говорилось о том, что советская сторона препятствует самоопределению карельского народа, и, таким образом, нарушает условия Тартуского мирного договора от 1920 года. В целом правительство Финляндии заняло выжидательную позицию: оно не вмешивалось в вербовку добровольцев, которая велась на территории Финляндии, и не препятствовало отправке в Карелию оружия и продовольствия для нужд восстания.

Вердикт международной организации, оглашенный в середине января, означал крах идеи создания Великой Финляндии. Лига Наций внесла предложение создать советско-финляндскую комиссию по карельскому вопросу при согласии обеих стран, которое было отвергнуто советской стороной. С этого времени урегулирование отношений в Карелии стало внутренним делом РСФСР.

Карельское восстание получило международную огласку, и поэтому, должно было быть подавлено в ближайшие сроки. В Карелию срочно стягивались войска, численность которых в конце февраля достигла тридцати тысяч человек (против трех тысяч повстанцев), что обеспечило десятикратное преимущество! Освободительная армия была обречена на поражение. Ситуацию не могло спасти и назначение главнокомандующим харизматичной фигуры – майора Талвела.

Но основная угроза для повстанцев исходила не от тридцатитысячной группировки, оснащенной тяжелой артиллерией и бронепоездом, которые попросту не могли действовать в карельской глубинке. Повстанцев побили их же оружием курсанты из питерской Интернациональной военной школы, совершившие лыжный рейд по заснеженным тылам противника, который стал полной неожиданностью для Освободительной армии.

Впрочем, после дипломатического поражения, освободительную армию ничто не могло спасти. Проиграв несколько боев в конце января – начале февраля, повстанческие отряды начали отступление. Вместе с ними Карелию покинуло около 11 тысяч человек. Некоторых уводили силой, другие же опасаясь преследования со стороны советской власти, добровольно покидали Карелию. Судьба многих из них была трагична: не все сумели найти себя в Финляндии и возвращались по амнистии в СССР, проходя «фильтрацию» в органах ГПУ.

Что же касается «мифических героев», то наибольших высот из них достиг «Уйнонен», он же Пааво Талвела, дослужившийся до чина бригадного генерала. Идеалист Талвела еще в 1919–1921 годах дважды выходил в отставку, чтобы поучаствовать в «освободительных» походах в Карелию. Двадцать лет спустя, в период Второй мировой войны, он снова побывал на местах бывших сражений. Однако и в этот раз удача была не на его стороне, и мечтам о Великой Финляндии не суждено было сбыться.

*

Для интересующихся данной темой:

Гардин Е.С. Разгром белофинской авантюры (1921–1922 гг.) Петрозаводск, 1947.

Соколов – Страхов К.И. Зимняя кампания в Карелии 1921–1922 гг. Борьба за обладание Мурманским незамерзающим портом и железнодорожным путем к нему. Л., 1927.

Фатуева Н.В. Противостояние: кризис власти – трагедия народа. Из истории крестьянских волнений и восстаний в Тамбовской губернии в 1918–1921 гг. Рязань, 1996.

Яблочкина И.В. Рецидивы гражданской войны. Антигосударственные вооруженные выступления и повстанческие движения в Советской России. 1921–1925 гг. М., 2000.

Lackman M. Punasissit suksilla. Punaisten sissitaktiikka Neuvosto-Karjalan kapinan kukistamisessa 1921–1922 // Sotahistoriallinen aikakauskirja. 1998. № 17. S. 83–113.

Niinistö J. Heimosotien historia. 1918–1922. Helsinki, 2005.

Петрозаводск, 2007

***