Татьяна Перцева

Она похожа на любовь

Мы дожили до зимы. Теперь бы дожить до лета.

*

Усталость

Она похожа на любовь по описанию Ларошфуко, только с точностью до наоборот: «Не многие говорят о ней, но каждый её знает».

Усталость имеет какой-то метафизический вселенский масштаб, и поэтому вовсе не тревожит тебя, как будто, так и было всегда. Состояние усталости похоже на большое мягкое покрывало, в котором ты покачиваешься в такт своим мыслям, как в колыбели. Говоришь по телефону, сидишь в кафе, летишь в самолете, едешь в метро, гуляешь по городу – устала.

Вот перед тобой Москва, выходишь из квартиры друзей, едешь на Пушкинскую, пьешь кофе – устала. Смотришь «Нет смерти для меня» Литвиновой, и «Справку» Муратовой в «Цвете ночи», делаешь фотографии своей знакомой. Ей нравится, а ты устала. Улыбаешься в объектив, закидываешь голову, пытаешься шутить. Отстраненно смотришь на происходящее.

Лишь на какой-то момент воспоминание о неподдельной человеческой искренности и готовности помочь заставляют тебя найти в себе силы для благодарности. Через две минуты покрывало усталости ласково укутывает тебя, прячет поглубже.

Люди проходят мимо, фотографии осенней Москвы, метро, маршрутки, улица Космонавтов, регистрация, опять автобус, соседи говорят о своем, знакомые лица и незнакомые.

Номер в пансионате, желтая листва, космические пейзажи.

Чай, фотографии, портреты, живой классик, мемуары ближе к пятидесяти. «Палата номер 6» Шахназарова. Усталость.

Аэропорт Домодедово, экспресс от Павелецкого вокзала в 14.00, успеть бы. К усталости примешивается страх, на руках только электронный билет, не успела, не позвонила.

Игги Поп в наушниках поет о том, что его пассажир едет. Смотрит в окно. Что он видит? Следом за ним, падшие в осень поэты голосом Марко Сааресто вкрадчиво спросят, где нам провести черту, а корзиноголовый виртуоз игры на электрогитаре, Бакетхэд пожалуется, что он медленно сходит с ума, когда слышит твой голос в телефонной трубке. Ты мысленно предложишь ему сойти с ума вместе. «Куда бы ты ни отправилась, что бы ты ни делала, я буду ждать тебя здесь». Он тоже устал.

Самолёт взлетает, страх отступил, остаётся только усталость. Вылет из Москвы в 16.30, прибытие – 17.10. Часовые пояса. Два с половиной часа, где вы?

Вена встречает дождём. Элегантные люди. Ещё один шарф. Красный.

Гостиница, усталость, тёплая ванна, окно под потолком, кусок крыши.

Разные люди, автобус, римский город, гладкий камень в кошельке, Девичья башня, легенды Девина, университет в Братиславе, Милан Руфус: «Слова – церковные ступени./Ни более, ни менее», вечером уже в Вене, кафе «Кафка».

А потом солнце, Хофбург, военный парад, королевские сады, Венская опера, яблочный штрудель, кофе меланж, яблоко в красной карамели на тоненькой палочке.

Вечер, усталость, где же этот дом без углов? Метро, большая буква «U», сиреневая пересекается с красной и зелёной линиями. История одной увядающей розы, фотоаппарат в сумке, аэропорт.

Самолет. Большое мягкое покрывало. Осенью любовь к городам становится какой-то особенно тонкой и пронзительной. Может быть, это начало депрессии? Хельсинки. Солнце косо раскрашивает огромные кленовые лапы деревьев, звоночки трамваев повисают на проводах. Если на проводе увидеть не звоночек, а человека, то это самоубийство. Еще человек может не висеть, а лежать на асфальте перед многоэтажным домом. Значит, прыгнул. Значит, устал.

Скоро ты будешь дома. Включишь компьютер. Напишешь друзьям: «Спасибо за все!» Метафизический вселенский масштаб сна.

Ты понимаешь, что спишь, и это вовсе не тревожит тебя. Как будто, так и было всегда.

*

Время до

До свидания.

Сегодня из нее особенно остро уходила жизнь. Нехотя уходила, цеплялась коготками, пищала жалобно, скреблась как брошенный рыжий котенок. «Рыжик, рыжик, рыжуля – жизнь моя, – думала она. – Как же ты справишься без меня, один, разве ты справишься? Кто же там, вдалеке, подоткнёт тебе одеяло, поправит подушку, посмотрит долгим ласковым взглядом, в котором огромной бирюзовой волной плещется тихая нежность. Kак же я без тебя, совсем ведь, не справлюсь, устану, сломаюсь, плакать буду долго, надрывно, внутри застынет, остановится время «до».

До свидания. 

Медленно, лишь бы не наступить на острый осколочек, не потревожить раненое, всклокоченное, еле тикающее сердце, она добралась до середины дня. Вечереет. Электрички спешат по важным делам мерцающих фонарей, витрины больших магазинов застывают до завтрашнего дня в полуулыбке разноцветной нарядной осени. Осень можно потрогать, понюхать, купить, закутаться в неё, пока из витрин не начнёт белоснежно улыбаться зима. 

Стемнело. Электрический свет пожелтел, выбежал из-под тени огромного корабля, плывущего над городом в свете луны. Жизнь скруглилась, улеглась теплым клубочком, успокаиваясь, перестала царапаться, вздохнула.

Сердце равномерно выстукивало счет за день. 

Неимоверные цифры. 

До свидания.

*

Исповедь отражения

Он живет в желтом доме.

Его зовут отражение.

Великое отражение.

Сегодня он посмотрел на себя в зеркало и сошел с ума.

Сегодня он должен был признаться в своих грехах.

Так как он – Великое отражение, грехи у него – соответствующие.

Мой двойник.

Сегодня он все рассказал.

С тех пор я живу вместе с ним в желтом доме.

И поверьте, я не хочу обратно.

*

Страна флегматиков

Сначала она думала, что дело в ней .

Что-то всегда было не так. Переезд в страну после страшных событий, которые произошли внутри семьи. Потом рождение ребенка, языковые курсы, переезд в Хельсинки из Восточной Финляндии.

Три года учебы, ребенок, диплом, поступление в университет, работа не по профилю, литературные эксперименты. Стабилизация, работа, ремонты, переезд в свою квартиру, новая работа, новые проекты и новые планы на будущее.

Разговор с коллегой, после которого оказывается, что «все мы, деточка, немного лошади» и интересная теория о разнице в темпераментах, рассказанная за обедом. Разница действительно существует.

Сначала она была девочкой, которая весело прыгает по лесу и споткнувшись о лежащее на тропинке бревно, даже не замечает, что споткнулась.

Потом стала девушкой, которая увидев лежащее посреди леса бревно и споткнувшись о него говорит сама себе: «Я знала заранее, что это бревно будет лежать именно здесь, и я споткнусь».

Станет ли она женщиной, которая споткнувшись о лежащее посреди леса бревно, начнет медленно, но верно убирать его с дороги?

Это страна флегматиков. На Севере – так легче.

Тяжело постоянно жить среди флегматиков. Хочется пнуть бревно изо всей силы, забыть о нем вообще. И уехать.

Но будет второе бревно, третье бревно, десятое бревно.

Если не выйти из леса.

***